Ой, да гой еси, добры молодцы! Да не продайте супостату Ялту заветную, в боях добытую!

Скоро сказка пишется, да плохо дело движется. Вот и в городе престольном Алчевске, мажорами переполненном, встретились два молодца красных, Иван да Никита. И речь повели неспешную про планы свои грешные. «А поедем-ка в Ялту!» - молвил Иван Свет Елисеевич. А Никита-богатырь ему и ответствует: «Я поехал бы с тобою, друг мой разлюбезный, да только на метле работать меня ломит сильно!». И ответил друг Иван Елисеевич Сердешный: «Да тебе и работать-то нет надобности, друг мой ситцевый, ходить рядом будем там вдвоем, где в другой смене один бегает!». «Так ведь пень один мести надобно!» - говорит Никитушка.

Поразмыслил Иван Елисеевич и пошел к пруду Алчевскому, заветному, пахучему. Закинул первый раз Вано совесть свою – пусто. Закинул Вано уважение к старшим – не клюет. Закинул тогда Вано хитрость свою, смекалкой придобренную – клюнула-таки рыбка золотая! Обрадовался Ваня улову ценному и начал животинку тиранить – мол, положены желания мне по статусу ВИПовскому алчевскому. А рыбка –то и ответила: «Хоть ты и хитро задумал дело, да не выгорит оно вцелом. Не возьмут тебя в году этом по малолетству твоему». Закручинился молодец, запечалился, да так рыбку ту себе и оставил.

Вот не год прошел, не десять – неделька миновала. И придумал Ванечка идейку занятную – маму хлопотать отправить. Оно, дескать, дело верное – взрослым речь вести. Ой, не хотели командиры злые Ваню брать, беду чуяли, да уговорили их к сожалению.

И вот сидят теперь богатыри наши, как девы засватанные, держась рядышком, возле палат белокаменных, что «Бристолем» кличут, речи ведут неспешные да дремлют изредка. Так неделя за неделей и пол срока пролетело. Эх, знать бы откуда беда пришагает – сбежали б в сторону загодя. Супостат-командир их проверять повадился, все ходил да искал братьев названных, а тут взял и нашел на беду горькую. И пришлось молодцам ответить, что делали, да показывать, где работать должны. А коль спалось сладко – так отвечать горько… Шестнадцать минут длинных им вечностью стали вечной – ведь столько времени их маршрут длится. Пришлось веник неподъемный в рученьки взять белые, да совок треклятый за собой носить! Не хотелось признаваться им, что лентяями сидели, ничего не делали, да командир-злодей фотокамеру взял, бесовское изобретение… Накрылся отдых сладостный медным тазиком звонким, пришло время смутное, темное да грязное. Нет улыбок больше на лицах юных, в голове лишь думы горькие да печальные. У сказаний таких финал радостный, а у этого пока не законченный. Непонятно, что после станется, да чем дело кончится, а пока видно это лишь: